НОВОСТИ
03.09.2015

Оставшиеся за бортом. Или образование с ограниченными возможностями

1 сентября международная правозащитная организация Human Rights Watch (HRW) опубликовала доклад о состоянии инклюзивного образования в России. Отмечая ряд важных шагов, предпринятых российским правительством за последние годы для развития инклюзивного образования, авторы доклада признают, что многие дети и взрослые с инвалидностью до сих пор не могут получить качественных образовательных услуг.

Доклад под названием «Оставшиеся за бортом», подготовлен по итогам опроса 200 респондентов. Среди них дети и взрослые с инвалидностью, их родственники и волонтеры, активисты родительских организаций и чиновники Министерства образования РФ. Среди причин, затрудняющих в России доступ к образованию для людей с инвалидностью, авторы доклада Джейн Бюкенан и Андреа Маццарино называют отсутствие в общеобразовательных школах необходимых условий, например, пандусов для детей с нарушениями опорно-двигательного аппарата, современных ассистивных технологий, а также помощников учителя (тьюторов) для детей с нарушениями зрения, слуха или ментальной инвалидностью. Кроме этого, препятствием для устройства ребенка в общеобразовательную школу часто являются рекомендации «должностных лиц», в частности психолого-медико-педагогической комиссии (ПМПК), а также нежелание школьной администрации принять ребенка с инвалидностью на обучение.

Российские эксперты согласны: доступ детей с ОВЗ (ограниченные возможности здоровья) в общеобразовательные школы, по их мнению, действительно, затруднен. По словам руководителя региональной общественной организации помощи детям с расстройствами аутистического спектра «Контакт» Елены Багарадниковой, воспитывающей ребенка с аутизмом, это связано в первую очередь с нехваткой финансирования в школах. В Москве базовая ставка подушевого финансирования в начальной школе — 85 тыс. руб. на ребенка в год, эти деньги идут на оплату работы всего педагогического коллектива. Чтобы оплата учительского труда была достойной, школы вынуждены укрупнять классы, вводить платные услуги. Для обучения детей с инвалидностью существуют повышающие коэффициенты, но регионы определяют их для себя самостоятельно: они варьируются от 2 до 9. В Москве действует повышающий коэффициент 2, то есть на ребенка с инвалидностью государство выделяет школе не 85 тыс., а 170 тыс. руб. в год. По словам госпожи Багарадниковой, этих денег катастрофически не хватает. Многим детям с ОВЗ нужны тьюторы, дефектологи, логопеды — ради одного-двух учеников в классе их приглашать невыгодно. Другое дело, если в школе создается класс для детей с ОВЗ — по этому пути пошли некоторые московские общеобразовательные школы, создав отдельные классы для детей с синдромом Дауна и аутизмом. Но авторы доклада HRW отмечают, что попытки создать инклюзивные классы часто заканчиваются полной сегрегацией детей с особенностями развития.

Российское законодательство гарантирует детям с инвалидностью выбор: семья может выбрать общеобразовательную школу, специализированную (коррекционную) или надомное обучение. На деле нежелание руководства общеобразовательных школ обучать детей с инвалидностью, по сути, лишает семью выбора: для них остается только коррекционная школа или надомное обучение. В докладе HRW это называется безальтернативным. Авторы доклада отмечают, что коррекционные школы-интернаты для многих детей территориально недоступны (у семьи нет возможности ежедневно возить ребенка в школу, нет также муниципальных автобусов для доставки детей на учебу), и родители вынуждены помещать детей в интернат на целую неделю, что способствует их социальной изоляции. «Дети из таких специализированных школ-интернатов рассказывали Human Rights Watch, что это приводит к вынужденному отрыву от семьи и местного сообщества»,— констатируют авторы доклада. Надомное обучение также не способствует социальной адаптации ребенка и его семьи — они оказываются «выключенными» из общественной жизни. Не во всех регионах надомная форма обучения доступна. «Некоторые дети с инвалидностью и их родители могут делать выбор в пользу специализированной школы или домашнего обучения либо дистанционного образования, однако такой выбор должен быть содержательным, а не сводиться к отсутствию альтернатив из-за недоступности инклюзивного образования в обычной школе по месту жительства»,— полагают авторы доклада.

Оптимизация расходов, проводимая департаментом образования Москвы, затронула и коррекционные школы. По словам Елены Багарадниковой, за последние три года финансирование Центра психолого-медико-социального сопровождения детей и подростков при МГППУ, оказывающего образовательные услуги детям с аутизмом, сократилось в три раза, а количество занимающихся в нем детей с инвалидностью выросло почти вдвое. Это привело к сокращению специалистов и повышению нагрузки на оставшихся педагогов. Об этом говорится и в письме родителей детей с аутизмом, обучающихся в центре, в адрес городского департамента образования: «Школьное отделение финансируется из расчета 63 тыс. на ребенка — это минимальная ставка по г. Москве (все остальные учебные заведения на начальное образование получают 85 тыс.). Коррекционное отделение центра на одного ребенка получает смешную сумму в 2600 руб. в год. Этих денег может хватить на три-четыре занятия в год (а каждому из детей необходима постоянная коррекционная работа от двух до шести часов в неделю на протяжении всего года)». Авторы письма отмечают снижение объемов бесплатных образовательных услуг, предоставляемых детям с аутизмом: «Все больше услуг оказывается за деньги. Сейчас нам грозит полное сокращение бесплатной, положенной по закону, коррекционной составляющей работы центра».

По мнению Human Rights Watch, недостаток денег в бюджете региона не может оправдать недоступность инклюзивного образования. «Правительство России, присоединившись к Конвенции о правах инвалидов ООН, взяло на себя обязательство гарантировать качественное образование и доступ к инклюзивному образованию для каждого,— заявила «Ъ» одна из авторов доклада Джейн Бюкенан.— Политическая воля и финансовая поддержка являются неотъемлемыми компонентами в реализации этих прав. Перекладывание финансового бремени по обеспечению инклюзивного образования на региональные власти не может освобождать правительство от ответственности за то, что лица с ограниченными возможностями испытывают сложности. Финансирование должно быть достаточным для того, чтобы школы могли всесторонне развивать инклюзивное образование».

Из-за нехватки финансирования, отсутствия доступной среды и единых федеральных стандартов, требующих от преподавателей умения адаптировать учебную программу под образовательные потребности учащихся, затруднен доступ и к среднему профессиональному и высшему образованию для людей с инвалидностью. «Российская система специализированных колледжей для людей с особенностями в развитии мало что может дать в плане профессионального образования или обучения, сводясь преимущественно к курсам декоративно-прикладного творчества, таким как керамика и рисование»,— отмечается в докладе.

В то же время авторы исследования констатируют, что в последние годы «российским правительством предпринят ряд важных шагов по расширению инклюзивного образования во многих школах по всей стране». Отмечаются и успехи государственной программы «Доступная среда», начатой правительством России в 2011 году.

По данным Министерства образования РФ, инклюзивное образование в России развивается: общее число детей с инвалидностью, обучающихся в общеобразовательных школах, за последние три года увеличилось более чем на 15%. «Прогресс, несомненно, есть,— отмечает в беседе с «Ъ» и помощник вице-премьера РФ по социальным вопросам Алексей Левченко.— Сегодня более 50% детей с ограниченными возможностями учатся по программам инклюзии. Что касается проблем с пандусами и другими элементами доступной среды, то как раз для решения этих проблем и была придумана госпрограмма «Доступная среда». Создание инфраструктуры продолжается, но сам этот процесс начался в России относительно недавно, поэтому часто дети и взрослые с инвалидностью все еще сталкиваются и с отсутствием необходимых условий, и с нехваткой специалистов».

Ольга Алленова

Источник: Коммерсант.ru

Оставшиеся за бортом. Или образование с ограниченными возможностями

нужна помощь

Принципиальные подходы Благотворительного фонда «Добросердие» к оказанию помощи в лечении и реабилитации детей с ДЦП.

 

Общие принципы оказания помощи.

  1. Мы оказываем помощь детям-инвалидам с диагнозом детский церебральный паралич (ДЦП) до 18 лет, являющимися гражданами РФ, зарегистрированными и проживающими в регионах Москва и Московская область, в лечении и реабилитации, независимо от национальности, убеждений, вероисповедания. Мы взаимодействуем с законным представителем ребенка, действуя в интересах ребенка.
  2. Решение об оказании помощи ребенку-инвалиду в рамках проекта «Движение для жизни» принимается только после консультации с экспертом фонда – врачом-ортопедом (консультация оплачивается фондом).
  3. Все средства для оказания помощи фонд начинает собирать после вхождения благополучателя в проект.
  4. Мы стараемся собирать средства по возможности быстро, но не можем гарантировать, что средства будут собраны к определенной дате.
  5. Мы стремимся оказать помощь максимальному количеству детей, но из-за ограниченности наших ресурсов не можем помочь всем, кто в этом нуждается. Мы оставляем за собой право отказать в помощи без объяснения причин.

 

Кому и на какие цели оказывается помощь.

  1. Мы оказываем помощь детям-инвалидам с диагнозом детский церебральный паралич (далее ДЦП) в лечении и реабилитации, в рамках проекта «Движение для жизни» (длительное сопровождение ребенка и его родителей/ухаживающих взрослых).
  2. Мы помогаем законным представителям ребенка-инвалида с ДЦП в оплате лечения или реабилитации, в т.ч. оплате технических средств реабилитации.
  3. Мы оказываем помощь некоммерческим организациям и учреждениям, которые лечат, реабилитируют и обучают детей с ДЦП со средней и высокой степенью функциональных ограничений, в оплате обучения руководителей и сотрудников по программе «МУВ (мобильность, успешность, взаимодействие) – движение для жизни». Оплачиваем покупку специального оборудования, расходных и иных материалов для того, чтобы сделать процесс лечения и реабилитации, социализации и интеграции детей с ДЦП более эффективным.
  4. Мы поддерживаем некоммерческие организации и общественные объединения, которые занимаются с детьми с ДЦП из малообеспеченных семей, конным спортом. Оплачиваем манеж и специальное оборудование для проведения соревнований.
  5. Мы оказываем помощь детям-инвалидам и молодым инвалидам с ДЦП из малообеспеченных семей, занимающихся игрой в бочча в оплате участия в соревнованиях и предсоревновательной подготовке.

 

Условия предоставления помощи.

  1. Мы производим оплаты только после оформления договора пожертвования, регламентирующего как, на что и в какие сроки будет израсходовано благотворительное пожертвование.
  2. Мы не выдаем средства на руки, мы оплачиваем счета предоставленные благополучателем или переводим средства на счет НКО или учреждения в соответствии с целью и по реквизитам в договоре пожертвования.
  3. Мы считаем обязательным документальное подтверждение благополучателем обстоятельств и фактов, на которые есть ссылки в письме-обращении в фонд.
  4. Законный представитель ребенка-инвалида может планировать дату лечения (в т.ч. обследований) или реабилитационных мероприятий только после того, как денежные средства поступили от фонда на расчетный счет организации, выставившей счет. В иных случаях фонд не несет никаких обязательств по оплате.
  5. Мы считаем обязательной отчетность законного представителя ребенка (родителя) о целевом использовании средств в соответствии с договором.

 

Фонд не оплачивает

  1. Мы не оформляем никаких документов и ничего не оплачиваем прошедшим числом.
  2. Мы не оплачиваем курсовую реабилитацию.
  3. Мы не оплачиваем услуги экстрасенсов, биоэнергетиков, шаманов, колдунов и ясновидящих.
  4. Мы не оплачиваем продукты питания, за исключением случаев, когда питание является лечебным.
  5. Мы не оплачиваем аренду жилья.

 

 

99 184 958
рублей передано на нужды благополучателей фонда.
782
ребёнка с церебральным параличом получили лечение и реабилитацию.
216
детей получили технические средства реабилитации.
26
медицинских и образовательных учреждений получили необходимое оборудование.