И. Ларикова: «Постепенно Россия должна уйти от понятия «недееспособность»

Центр лечебной педагогики (ЦЛП) разработал проект поправок в Гражданский кодекс РФ в области дееспособности людей с нарушениями психического здоровья. Наряду с «дееспособностью» и «недееспособностью» в них предлагается зафиксировать промежуточную ступень — «ограниченную дееспособность». Каких результатов эксперты ЦЛП ожидают от внесения изменений в Гражданский кодекс и почему в них возникла такая необходимость, корреспонденту Агентства социальной информации рассказала координатор правовой группы Региональной благотворительной общественной организации «Центр лечебной педагогики» Ирина Ларикова.

И.Л.: Любой гражданин, достигший 18 лет, по умолчанию получает полную правоспособность. Но человек с ограниченными возможностями, живущий в семье и не ограниченный в дееспособности, не может грамотно распорядиться всеми полученными правами. Например, дееспособный гражданин свободно вступает в любые договорные отношения и несет все связанные ними риски. Однако если дело касается человека с определенными психическими расстройствами, ему сложно самостоятельно оценить ту или иную ситуацию, поэтому он рискует стать жертвой мошенников. Альтернатива «дееспособности» сегодня существует только одна – полная «недееспособность», когда в целях защиты от упомянутых рисков человека попутно лишают практически всех прав, частью из которых он вполне грамотно мог бы распорядиться. Если достигшего 18 лет человека признают недееспособным, назначается опекун, который несет за него полную ответственность. Как правило, опекунами становятся родители. В случае их смерти (родители же не вечны), если не найдутся родственники, готовые оформить опекунство, его отправят в государственный психоневрологический интернат. У родителей есть полное основание бояться такого будущего для своих детей. Создается безвыходная ситуация. Если родители признают ребенка недееспособным, он будет защищен от разного рода злоупотреблений нечистых на руку людей. С другой стороны, он лишится всех прав и вынужден будет доживать свой век в психоневрологическом интернате.

Корр.: Какую альтернативу вы предлагаете?

И.Л.: Мы предлагаем ввести промежуточную ступень недееспособности – «ограниченную», при которой человек теряет не все права, а только те, которыми не сможет самостоятельно распорядиться. Благодаря этому многие люди с психическими расстройствами смогут официально устраиваться на работу, получать образование, вступать в брак, проводить досуг по своему усмотрению, снимать деньги с пенсионного счета, распоряжаться своими средствами на мелкие бытовые расходы, выбирать место и форму дальнейшего жизнеустройства. В то же время совершать сделки с недвижимостью, акциями или крупные покупки они смогут только с письменного согласия своего попечителя.

Корр.: А какова позиция государства в этом вопросе?

И.Л.: На мой взгляд, сложившаяся альтернатива (дееспособность – недееспособность) направлена на изъятие человека из общества. Это своего рода продолжение сегрегационной политики в СССР («в образцовом обществе не должно было быть людей не таких, как все»). В советские времена когда в роддоме выяснялось, что у ребенка что-то не в порядке, родителей уговорами, а то и угрозами убеждали отдать его на попечение государства («родите себе нового, а об этом не беспокойтесь»). Таких детей помещали в психоневрологический интернат, откуда невозможно было выйти, и они теряли все шансы на социализацию.

Эта политика осталась неизменной. Да, во всеуслышание декларируется интеграция инвалидов в общество. Но на деле бюджетные средства, выделяемые на проживание одного подопечного взрослого психоневрологического интерната, в пять-семь раз больше тех, что вкладываются в недееспособного человека, находящегося под опекой родителей. Для детей в семье и в интернате эта разница (в зависимости от региона) возрастает до десяти раз. Вот и выходит, что государство вкладывается в процесс сегрегации! Кроме того, воспитанникам специализированных домов-интернатов по достижении ими совершеннолетия огульно устанавливают «недееспособность». Затем их переводят во взрослый психоневрологический интернат, не предпринимая каких-либо попыток социализировать. Психоневрологические интернаты по сути — это учреждения социального обслуживания населения. Однако фактически они остаются закрытыми. Их подопечных дальше двора не выпускают. Кроме того, большинство подопечных таких интернатов практически лишены возможности достойно трудиться. К сожалению, даже система трудовых мастерских времен СССР уже разрушена.

Корр.: Как обстоят дела с установлением недееспособности в других странах?

И.Л.: Во всем мире взят курс на интеграцию инвалидов, там понимают, что это полезно как самому человеку с ограниченными возможностями, так и всему обществу. За рубежом средства выделяются не на содержание «недееспособных», а на социализацию, то есть на то, чтобы помочь им адаптироваться в обществе и обрести возможность самостоятельно себя обслуживать. Там стараются «нагрузить» человека с ограниченными возможностями всеми правами, которые он «может взять». Кроме того, «недееспособность» в европейских странах и Америке дифференцирована, то есть каждый получает права, с которыми «в состоянии справиться». Если вести таких людей по жизни с грамотной психологической и правовой поддержкой, сфера их возможностей постепенно будет расширяться.

Корр.: А почему вы не воспользовались мировым опытом и решили пойти другим путем?

И.Л.: Изначально мы хотели совсем уйти от понятия «недееспособность», но потом решили, что этот вариант слишком революционный. Исключение уже имеющегося в законодательстве термина «недееспособность», который «оброс» огромным правоприменительным аппаратом, – слишком радикальная перемена. Решили, что правильнее будет начать с небольших изменений. Только когда новая система будет отлажена, можно приступать к более тщательной проработке соответствующих положений законодательства, чтобы сделать систему недееспособности более дифференцированной. По мере того, как будет отлажена практика применения промежуточных степеней, станет понятно, как уйти вообще от понятия «недееспособность».

Кроме того, предлагаемый нами проект поправок в Гражданский кодекс основывается на действующих в России мерах реализации правоспособности для других категорий граждан. Ближе всего к предлагаемому статусу – правоспособность несовершеннолетних в возрасте от 14 до 18 лет (с некоторыми дополнениями и оговорками и возможностью вводить/снимать некоторые конкретные ограничения по решению суда). Для граждан, относящихся к этим группам, предусмотрен своего рода советчик и контролер – родитель или попечитель. В нашем случае это приведет к тому, что даже если человек в статусе «ограниченно дееспособный» теряет родителей, судьба его не «обрушится». При минимальной подготовке к самостоятельной жизни и при поддержке попечителя он сможет продолжить нормальную жизнь в привычной обстановке и не попадет в психоневрологический интернат. Появление новой степени дееспособности отразится на множестве россиян, которые стоят перед выбором «дееспособность – недееспособность». Попутно это станет серьезным шагом в направлении ратификации Россией Конвенции о правах инвалидов.

Проект поправок в Гражданский кодекс РФ мы передали в Общественную палату РФ, а также разработчикам самого кодекса. Надеемся, что наши предложения будут внесены хотя бы на втором слушании об изменениях в ГК РФ. По оценкам экспертов, рассмотрение поправок произойдет в новом созыве Госдумы РФ — в 2012 году.

Источник: Агентство социальной информации